Неточные совпадения
Золотистым отливом сияет нива; покрыто цветами поле, развертываются сотни, тысячи цветов на кустарнике, опоясывающем поле, зеленеет и шепчет подымающийся за кустарником лес, и он весь пестреет цветами; аромат несется с нивы, с луга, из кустарника, от наполняющих лес цветов; порхают по веткам
птицы, и тысячи голосов несутся от ветвей вместе с ароматом; и за нивою, за лугом, за кустарником, лесом опять виднеются такие же сияющие золотом нивы, покрытые цветами луга, покрытые цветами кустарники до дальних гор, покрытых лесом, озаренным солнцем, и над их вершинами там и здесь, там и здесь, светлые, серебристые, золотистые, пурпуровые, прозрачные облака своими переливами слегка оттеняют по горизонту яркую лазурь; взошло солнце, радуется и радует природа, льет свет и теплоту, аромат и песню, любовь и негу в грудь, льется песня радости и неги, любви и добра из груди — «о земля! о нега! о любовь! о любовь, золотая,
прекрасная, как утренние облака над вершинами тех гор»
Прекрасная эта
птица водится весьма в небольшом количестве в самых топких болотах, предпочтительно около болотных луж, озерков и озер, обросших камышом, аиром и осокой и покрытых в летнее время густою шмарою, или водяным цветом.
Бывало, Агафья, вся в черном, с темным платком на голове, с похудевшим, как воск прозрачным, но все еще
прекрасным и выразительным лицом, сидит прямо и вяжет чулок; у ног ее, на маленьком креслице, сидит Лиза и тоже трудится над какой-нибудь работой или, важно поднявши светлые глазки, слушает, что рассказывает ей Агафья; а Агафья рассказывает ей не сказки: мерным и ровным голосом рассказывает она житие пречистой девы, житие отшельников, угодников божиих, святых мучениц; говорит она Лизе, как жили святые в пустынях, как спасались, голод терпели и нужду, — и царей не боялись, Христа исповедовали; как им
птицы небесные корм носили и звери их слушались; как на тех местах, где кровь их падала, цветы вырастали.
Придет мать — весна-красна,
Лузья, болота разольются,
Древа листами оденутся,
И запоют
птицы райски
Архангельскими голосами;
А ты из пустыни вон изыдешь,
Меня, мать
прекрасную, покинешь! [35...
Причина же усталости было то, что накануне он был в маскараде и, как обыкновенно, прохаживаясь в своей кавалергардской каске с
птицей на голове, между теснившейся к нему и робко сторонившейся от его огромной и самоуверенной фигуры публикой, встретил опять ту маску, которая в прошлый маскарад, возбудив в нем своей белизной,
прекрасным сложением и нежным голосом старческую чувственность, скрылась от него, обещая встретить его в следующем маскараде.
И тогда в трескотне насекомых, в подозрительных фигурах и курганах, в голубом небе, в лунном свете, в полете ночной
птицы, во всем, что видишь и слышишь, начинают чудиться торжество красоты, молодость, расцвет сил и страстная жажда жизни; душа дает отклик
прекрасной, суровой родине, и хочется лететь над степью вместе с ночной
птицей.
Сначала мы едем по полю, потом по хвойному лесу, который виден из моего окна. Природа по-прежнему кажется мне
прекрасною, хотя бес и шепчет мне, что все эти сосны и ели,
птицы и белые облака на небе через три или четыре месяца, когда я умру, не заметят моего отсутствия. Кате нравится править лошадью и приятно, что погода хороша и что я сижу рядом с нею. Она в духе и не говорит резкостей.
Но не все превосходное в своем роде прекрасно; крот может быть превосходным экземпляром породы кротов, но никогда не покажется он «
прекрасным»; точно то же надобно сказать о большей части амфибий, многих породах рыб, даже многих
птицах: чем лучше для естествоиспытателя животное такой породы, т. е. чем полнее выражается в нем его идея, тем оно некрасивее с эстетической точки зрения.
Он взялся за весла, взмахнул ими, как
птица крыльями, и так и замер в
прекрасной позе. Я быстро набросал карандашом контур и принялся писать. С каким-то особенным радостным чувством я мешал краски. Я знал, что ничто не оторвет меня от них уже всю жизнь.
Погода была
прекрасная;
птицы мирно чирикали; невдалеке от леса мужик пахал землю.
День стоял
прекрасный. Теплое и весенне-яркое солнце высоко горело среди чистого весенне-синего неба. Молодая нежная поросль быстро прорезывалась из почек и мягко-желтоватою зеленью запушила сочно налитые, упругие ветви, в которых свистали, заливались и перекликивались весенние
птицы.
Схватила в свой сильный клюв мертвую Галю большая
птица и быстро поднялась с нею от земли и озера высоко, высоко к небу. А там уже ждали Галю. Ждали ее
прекрасные белые существа, мальчики и девочки с серебряными крылышками за спиною. Увидели они
птицу с мертвою девочкою в клюве, подхватили Галю на руки и понесли в небеса.
Цветники, разбросанные купы дерев, гроты, утесы, подземный ход; за садом — озеро с
прекрасным островком и приманчивою для диких
птиц осокою, заставляющею даже их забывать, что их обманывает искусство; мельница со своим шумным водопадом; поля, испещренные рощицами, жнивами и деревеньками, — все это, повторяю, делает из Гельмета настоящий рай земной.
День был
прекрасный; все в природе улыбалось и ликовало появлению лета: и ручьи, играющие в лучах солнца, все в золоте и огне, и ветерок, разносящий благовоние с кудрей дерев, и волны бегущей жатвы, как переливы вороненой стали на рядах скачущей конницы, и хоры
птиц, на разный лад и все во славу единого.
Он стал резать пространство кривыми линиями, ломаными и причудливыми, неожиданными и
прекрасными, как полет ночной
птицы, опьяненной лунным сиянием: вверх и вниз, назад и вперед, круто вбок — до ужаса влево и вниз.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье
птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие,
прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.